Путешествия, совсем как художники, рождаются сами собой, а не создаются чьим-то трудом. Помогает им в этом тысяча разнообразнейших обстоятельств, и лишь малая толика из них определяется нашей волей или зависит от нее — что бы мы сами об этом ни думали. Почвой для роста им служат наши сокровенные желания — и лучшие из них влекут нас не только в куда-то вдаль, вовне, но и внутрь нас самих. Путешествие может на поверку оказаться самой благодарной из всех возможных форм интроспекции…
![]()
Как любой человек, выросший в СССР, о Лоренсе Даррелле впервые я узнал из книг его брата Джеральда. В этих замечательных автобиографиях «Ларри» представал эдаким вздорным самодуром и самовлюбленным тираном, и я с детской безоговорочностью принял это утверждение. Где-то там на страницах «семьи, родственников и других зверей» мелькало, что Ларри тоже писатель, но всерьез это не воспринималось, скорее как фон.
И только много лет спустя, когда я повзрослел и начал интересоваться как литературой, так и окружающим миром, я с удивлением узнал две вещи. Во-первых Джерри и Ларри были не только братья, но и очень хорошие друзья, и все написанное в книгах – юмор, к реальности имеющий мало отношения. А во-вторых и куда более главных: Лоренс Даррелл был не просто писателем, а по-настоящему великим, и входил в так называемый «триумвират» лучших писателей XXвека наряду с Джойсом и Прустом.
В последние годы увы, мне попадается очень мало по настоящему сильных книг. «Ночь Нежна» Фицтджеральда, «Стонер» Уильямса, «Не отпускай меня» Исигуро, «Леопард» Лампедузы – все это скорее исключения из правил. «Александрийский квартет» меня не просто поразил – это было... какое-то новое слово в литературе. Другой стиль, другой подход, какое-то совсем другое понимание вещей - и все это без так часто приписываемой Лоренсу заумности (которую легко увидеть, например, у Пинчона). В общем вау даже для относительно искушенного читателя вроде меня.
То же самое можно сказать и про Горькие Лимоны. При поверхностном чтении может показаться, что эта книга - просто описание жизни на Кипре до того, как британцы потеряли господство над ним, и он стал тем, чем стал. Но, вчитываясь, понимаешь, что такой «путеводитель» мог написать только Писатель с большой буквы. Сочетание реальности и фантазии, быта и легенды, покоя и тревоги, это по настоящему уникальный документ, в своем роде неповторимый. Так же, как канул в историю тот Кипр и его атмосфера никогда не возродится, так же никто никогда не сможет написать книгу, подобную этой.
И у меня появилась еще одна мечта: поехать в Кипр с экземпляром «Горьких Лимонов» - http://lorien22.livejournal.com/218468.html. Побывать в порту Кирении, в городе-призраке Фамагусте, полюбоваться готическим аббатством в Беллапаис, посидеть в тени Дерева Безделья, найти дом Даррелла... В наши дни этот Кипр стал «Северным» или «Турецким» - Кирения превратилась в Гирне, Левкоша стала Никосией и разделена надвое границей почти как Иерусалим, а остальные города превратили в безликие курорты для евротуристов, но я верю, что если очень постараться, то волшебство, которое описывает Лоренс в своем путеводителе по исчезнувшему миру – его еще можно найти. И я очень хочу это сделать.
Этот остров горьких лимонов —
Лихорадка лунного света
На темных округлых плодах,
И сухая трава всегда
Тревожит шуршаньем память —
Годы словно текут вспять,
О прошлом лучше не вспоминать.
Страсть и ночь, и сама красота…
Пусть наяды хранят свое горе,
А кудрявое древнее море
Пусть лелеет Эллады грезы
И штили как непролитые слезы,
И штили как непролитые слезы.
Как любой человек, выросший в СССР, о Лоренсе Даррелле впервые я узнал из книг его брата Джеральда. В этих замечательных автобиографиях «Ларри» представал эдаким вздорным самодуром и самовлюбленным тираном, и я с детской безоговорочностью принял это утверждение. Где-то там на страницах «семьи, родственников и других зверей» мелькало, что Ларри тоже писатель, но всерьез это не воспринималось, скорее как фон.
И только много лет спустя, когда я повзрослел и начал интересоваться как литературой, так и окружающим миром, я с удивлением узнал две вещи. Во-первых Джерри и Ларри были не только братья, но и очень хорошие друзья, и все написанное в книгах – юмор, к реальности имеющий мало отношения. А во-вторых и куда более главных: Лоренс Даррелл был не просто писателем, а по-настоящему великим, и входил в так называемый «триумвират» лучших писателей XXвека наряду с Джойсом и Прустом.
В последние годы увы, мне попадается очень мало по настоящему сильных книг. «Ночь Нежна» Фицтджеральда, «Стонер» Уильямса, «Не отпускай меня» Исигуро, «Леопард» Лампедузы – все это скорее исключения из правил. «Александрийский квартет» меня не просто поразил – это было... какое-то новое слово в литературе. Другой стиль, другой подход, какое-то совсем другое понимание вещей - и все это без так часто приписываемой Лоренсу заумности (которую легко увидеть, например, у Пинчона). В общем вау даже для относительно искушенного читателя вроде меня.
То же самое можно сказать и про Горькие Лимоны. При поверхностном чтении может показаться, что эта книга - просто описание жизни на Кипре до того, как британцы потеряли господство над ним, и он стал тем, чем стал. Но, вчитываясь, понимаешь, что такой «путеводитель» мог написать только Писатель с большой буквы. Сочетание реальности и фантазии, быта и легенды, покоя и тревоги, это по настоящему уникальный документ, в своем роде неповторимый. Так же, как канул в историю тот Кипр и его атмосфера никогда не возродится, так же никто никогда не сможет написать книгу, подобную этой.
И у меня появилась еще одна мечта: поехать в Кипр с экземпляром «Горьких Лимонов» - http://lorien22.livejournal.com/218468.html. Побывать в порту Кирении, в городе-призраке Фамагусте, полюбоваться готическим аббатством в Беллапаис, посидеть в тени Дерева Безделья, найти дом Даррелла... В наши дни этот Кипр стал «Северным» или «Турецким» - Кирения превратилась в Гирне, Левкоша стала Никосией и разделена надвое границей почти как Иерусалим, а остальные города превратили в безликие курорты для евротуристов, но я верю, что если очень постараться, то волшебство, которое описывает Лоренс в своем путеводителе по исчезнувшему миру – его еще можно найти. И я очень хочу это сделать.
Этот остров горьких лимонов —
Лихорадка лунного света
На темных округлых плодах,
И сухая трава всегда
Тревожит шуршаньем память —
Годы словно текут вспять,
О прошлом лучше не вспоминать.
Страсть и ночь, и сама красота…
Пусть наяды хранят свое горе,
А кудрявое древнее море
Пусть лелеет Эллады грезы
И штили как непролитые слезы,
И штили как непролитые слезы.